Бог награждает упрямых!

319

Наше знакомство с Ирмой Заубер было заочным, но очень важным для меня.

Ну что тут поделать? Уважаю сильных и талантливых людей!

Рада была сделать это интервью для своих читателей, очень хотела познакомить вас с этой красивой женщиной.

Судьба её была нелёгкой, но Ирма пишет книгу своей жизни достойно, твёрдой рукой она ваяет прекрасное и дарит миру свой талант.

Я попросила Ирму рассказать о её детстве, семье и первых шагах в мир искусства.

 

— Я родилась в Москве, на старом Арбате. В том самом роддоме, куда Шарапов в кино приносил подкидыша – роддоме Грауэрмана.

 

Моя мама — художник график–иллюстратор, и те из нас, кто помнит старые детские издания и книжки детских стихов, сказок, песенок, наверняка видели её работы.

Мой папа писатель и переводчик. Он работал и как синхронист и как переводчик литературы.

Написал книгу о Кеннеди…

Но я выросла и сформировалась без отца – родители рано развелись и папу я не видела. Забегая вперед скажу, что я нашла его здесь, спустя 40 лет после того, как видела в последний раз. Мы общаемся, стараемся не вспоминать прошлое… Какой смысл тащить на себе обиды, если изменить ничего уже ничего невозможно ?

Может показаться, что мне повезло с самого рождения – я родилась там, где меня окружали художники, писатели, музыканты и артисты. Старенький Крючков выходил посидеть у подъезда, в том же доме жили Мироновы-Минакер, а в соседнем – Яковлев, за углом – Юрский….

 
 

Арбатская братия делилась ровно на три условных лагеря: первые – люди искусства и культуры, вторые – дети работников КГБ и высокопоставленных чиновников, третьи – откровенная уличная шпана. Они пили во дворах, орали матом, ходили агрессивными компаниями, причем дрались даже девочки.

Их родители говорили как то непонятно, а бабушки и дедушки ходили в платках и кепках и хвалили Сталина. Позже я узнала, что это деревенские семьи, которые вселили в дома расстрелянных и репрессированных.

С уходом отца изменилось все и сразу.

Наша семья из благополучной в глазах окружающих превратилась в бедняков. Нас с сестрой перестали звать на детские дни рождения, все соседи здоровались с мамой сквозь зубы, и запретили детям с нами общаться. Разумеется, это не касалось детей писателей и музыкантов, но их было гораздо меньше.

В музыкальную школу я поступила в 4 года, я тогда соврала, что мне уже пять.

Там училась моя сестра, которую перевели вскоре к известному педагогу, она играла на виолончели и показывала очень высокий уровень будучи ребенком, тогда её к себе приняла знаменитая виолончелистка и педагог.

Чтобы завершить разговор о нашем окружении, помню, что хорошие дети с нами больше не дружили, ведь мы были в штопанных колготках, вечно голодные, выросли во дворе с ключом на шее…

А вот «плохие» приняли в свою компанию сразу. А мы с сестрой были всего лишь детьми, и нам хотелось общения и игр. Я тогда была * веселушкой* и фантазеркой, постоянно писала стихи в тетрадки ( песенники, помните?), свои собственные стихи…. Делала сама к ним рисунки, три раза в неделю пропадала в музыкалке…. Потом мама отдала меня еще и в художественную школу, которую я не закончила, просто не хватало на всё времени. Я пошла в специальную английскую школу, и учась еще в двух…

Затем стала проваливать один предмет за другим…

Но это я забежала далеко вперед….

 
 

Мы с сестрой были антиподы – но это не мешало нам вместе творить, играть…

Чего только не было в нашем детстве!

В семь лет в мою музыкалку пришли «тетя и дядя», они слушали наш хор, где я солировала в «Кундо Корпус», после этого учительница вызвала маму на разговор. Мама прибежала в ожидании плохого (я росла «хулиганистой», как тогда говорили), но потом она заплакала…. Я очень испугалась, оказывается, мама плакала от счастья – меня взяли в Хор центрального Телевидения и Всесоюзного Радио.

Это было мое первое везение и первый билет в другую жизнь.

Тут надо сказать, что лафа моя быстро закончилась, сначала меня переставили в задние ряды из радов соло, а после и вообще убрали. Я была из нищей неблагополучной семьи, да и контролировать меня было некому. Мама уматывалась на трех работах, приходила под вечер, а мы были предоставлены сами себе. Трижды меня отбирали сниматься в кино, один раз – для журнала «Ералаш», но тогда меня некому было отвезти на съёмки…

Однако, в детстве мы не понимаем, что находим и теряем и … я была неунывающей и заводной девчонкой…

Жили мы очень бедно, я донашивала вещи за сестрой, и я помню, как иногда мы с ней ночами плакали от голода, воруя сухие макароны из кухни…. Грызли их и мечтали о том, что когда нибудь у нас будет холодильник, огромный, как дом, полный вкусностей, котлет и клубники…. Ягоды мы ели два три раза в год – в сезон, да и те были неспелые и водянистые. Конечно, был рынок, где можно было купить всё.

Но рынок был маме не по карману.

Так мы и выросли – серьезная, вдумчивая и выигрывшая «Олимпиаду» по математике моя сестра, и я – девочка, из которой «не выйдет ничего путного» и «ПТУ по ней плачет *- причем, все это говорили люди, которые в жизни не сыграли ни одной ноты, не написали ни одной строки. Они постоянно внушали маме, что я занята не тем и то, что музыка, песни и рисование – это для лентяев, которые «не хотят стоять у станка и работать по настоящему».

Был даже период, когда меня забрали в интернат. При живых родителях я оказалась в детском доме. С моим именем, говорящая уже по английски, играющая на пианино – ничего, кроме ненависти и злобы я там ни у кого не вызывала. Били меня сильно, почти каждый день. И теперь, когда мне рассказывают про «счастливое советское детство», я носом чую запах вонючей тряпки, которой помощница воспитателя била меня по лицу.

Слава богу я была ребенком и меня быстро вернули домой. Только через много лет мама рассказала, что продала дубленку привезенную отцом и дала взятку опекунскому совету.

Однако, даже всё это не перевесило моей жизнерадостности – вокруг было столько интересного!

Броневой ( он же и Мюллер), гоняющий нас из под арки своего дома куда мы бегали попробовать курить, дядя Штирлиц, приходивший за своей дочкой в соседнюю французскую школу, где у меня учились мои знакомые, Юрский – удивительно вежливый , здоровавшийся со мной, как со взрослой, и еще много- много всего.

Однажды (мне было лет девять) мама показала мне сухонького человека в пиджаке и сказала:» Иди, покажи ему свои стихи»!

Я ведь была боевая, поэтому, недолго думая, подошла, взяла его за рукав и сказала повелительным тоном:»Почитайте мои стихи, пожалуйста!

Он взял тетрадку, глянул в неё и спросил давно ли я пишу…. Я ответила – не помню….

Он прочитал, вернул тетрадку и сказал:»Хорошие стихи! Обязательно пиши», — я собралась было вернуться к маме, но она подбежала и сказала:»А Вы не распишетесь на дочкиной тетрадке?, — он расписался, благо ручка была прицеплена внутри тетради….

Мама счастливо заулыбалась…

Спасибо, Булат Шавлович!

Так я впервые увидела Булата Окуджаву и задумалась:» Правы ли те люди, которые называли мои стихи мусором и напрасным занятием?

Так и прошло моё детство – голодно, весело, с приключениями, горестями и каким-то невероятным ощущением, что чудо – впереди!

И оно меня найдет. Опять же забегу вперед – чудо случилось !

Но я долго шла к нему, и много чего повидала и прошла в ожидании его.

А впереди были подростковые влюбленности, войны с компаниями шпаны, моя первая группа (ансамбль, где я пела), кстати, там же играл мой одноклассник Саша Хлопков (группы «Мираж» и «Маленький Принц») и Егор Летов («Гражданская оборона»), и мой первый вокальный конкурс, который я, разумеется, выиграла.

Через много лет я напишу песню «Звезды» для группы «Мираж» и она станет хитом.

Музыкальную школу я закончила в 12 лет, а когда мне было 10, участвовала в первой в СССР рок опере на религиозную тему. Разумеется, все это было «подпольно» но один друг эмигрант вывез нашу запись, и она звучала в «Голосе Америки» и Би-Би-Си. Это был 78 год.

С тех пор к нам стали наведываться странные парни – сотрудники КГБ.

Однажды мы с сестрой налили им в карманы чернил…

.- Расскажи про студенческие годы.

— Мое студенчество затянулось. Из школы меня выпихнули, не дав доучиться, после восьмого класса, к ужасу моей мамы экзамены в художественное училище я провалила и, поскольку был уже август – мне осталось идти только в медицинское училище. И вот тут, ребята, развернулся мой талант шоувумэн! Наш талант. Ибо сестра тоже ушла, из солидарности со мной.

Мы стали звездами первой величины. Мы умели играть на гитарах, пианино, петь «не по нашему», и в большую перемену собирали полные актовые залы, исполняя Бони Тайлер, Смоки и Круиз.

К тому же я научилась ловко шантажировать учителей. Например, если предстояла контрольная по алгебре, я приходила к завучу по культурной работе и со вздохом говорила, что «скоро конкурс, а мне некогда готовиться – контрольная на носу…»

Завуч тут же пинком распахивала дверь в учительскую и подбегала к математичке : «Да вы что ??? Это наше лицо !!!Наша гордость!!! Ей петь через две недели !!!Немедленно ставьте четыре ! С плюсом!»

До сих пор вспоминаю эту женщину с благодарностью, её звали Белла Лазаревна, она всегда стояла за меня горой. Как и моя классная руководитель Эсфирь Иосифовна. Это вам был не детский дом, где моя фамилия была осмеянной…

Это были педагоги высокого уровня, доктора, многие из которых прекрасно понимали, где живут.

 

— Как насчёт поклонников?

— Успех у мужского пола у меня был всегда. И, приходя из училища мама пачками вынимала из карманов записки с признаниями, предложениями и сердцами. Но медучилище – это вам не дети из элиты, после уроков мы пили пиво на лавочках, играли на гитарах, обнимались и я чувствовала себя почти счастливой.

Это было как-бы «признание заслуг» после долгой опалы.

После училища я окончила курсы и разъезжала на реанимобиле, отдав дань своей натуре, которая требовала сделать что-то для мира. А что может быть важнее, чем спасение жизней?

Я поступила в Гнесинское училище и частью моему не было передела, у меня была работа, и я точно знала, что буду музыкантом. Тут надо сказать, что черный медицинский юмор так и остался со мной пожизненно — смётся Ирма.

Итак, придя к зрелости, я умела почти все: сделать укол, если надо, написать стихи на День рождения, спеть, сыграть, сплясать, сварить, и т.д. и т.п.

 

— Как складывалась твоя личная жизнь?

— С первым мужем мне не очень повезло.

Не смотря на то, что он был мальчик из артистической семьи, с ним мне пришлось узнать, что такое домашнее насилие. Он был патологически ревнивым, неврастеничным и резким.

Его мама- народная артистка (извини, имени не назову, она хорошая женщина и она была единственной, кто меня поддерживал) ничего не могла сделать.

В то время я узнала, что значит попасть в круг жертвы. Когда никто тебе не верит, считая сумасшедшей и тебе некуда идти.

Но я все таки ушла. В носках и футболке, в ноябре месяце, не имея даже денег на метро, я ушла…

Мне было трудно объяснить все маме, она обожала моего мужа, считая что я преувеличиваю и придумываю. Поэтому я некоторое время жила у друзей–музыкантов.

В тот момент это было лучшее место для того, чтобы забыть то, что со мной случилось.

Через много лет этот человек умрет безо всяких причин, не дожив даже до 40 лет. У него остановится сердце.

Вообще-то я хочу сказать, что многие мои последующие мужчины пытались со мной конкурировать, не видя во мне женщину. Причем «подкатывали» именно такие: красавчики, обиженные натуры, которые считали себя гениями, а меня – никем.

Пришло время и я все изменила. Наверное, этот урок тоже надо было пройти, но я я выучила два железных правила: никогда нельзя оставаться с тем, кто пытался поднять на тебя руку. И никогда нельзя заводить роман с человеком не твоего круга и не твоих интересов, который не способен оценить то, что ты умеешь, который не в состоянии подняться на твой уровень, он всегда будет втаптывать тебя в свой.

А если жить одной романтикой, то около такой женщины соберутся рано или поздно паразиты всех мастей, непризнанные гении, непонятые поэты, которые будут сидеть на шее, жалуясь на жизнь… При этом ничего не делать, чтоб эту жизнь изменить, им вполне удобно и так.

 

— Как ты встретила мужчину своей мечты?

— И вот мой бойфренд как-то пригласил меня на концерт. Это был концерт группы «Круиз», песни которого я так успешно играла в своей группе. На меня неизгладимое впечатление произвел гитарист – Гаина, я была музыкантом, не забывай, и я понимала , что такое уровень.

На следующий день, в институте (который впоследствии стал педагогическим университетом) я сказала, что я выйду за него замуж!

Разумеется, меня обсмеяли. Потом еще долго тыкали пальцами:»Вон идет наша звезда!»

Ну и где вы теперь, смешливые вы мои? — Ирма разводит руки.

Трио «Круиз» объездило весь мир, это была первая советская группа, которая представляла Союз на Западе, Валерий Гаина и тогда и сейчас является гитаристом мирового уровня, а в Америку его впервые пригласил Карлос Сантана аж в 1984 году. Но тогда это было невозможным. Мой муж приехал в Америку по контракту — его пригласила компания Юниверсал, и гражданство он получил как экстраординарный музыкант .

Сейчас Валера пишет для рекламы и для различных шоу музыку, занимается продюсированием двух проектов, а так же работает над новым альбомом.

Если б во времена моего детства, тогда когда песни «Круиз» неслись из каждого окна, мне сказали бы, что я буду его женой — я никогда бы не поверила!

 
 

— Не терпится узнать детали…

— Познакомиться с Валерой я хотела всегда. И жизнь иногда даже водила нас где-то близко, но мы так и не столкнулись.

Видимо, еще было не время. И вот тогда, когда я стала певицей на «Неделе высокой моды» в Москве – в фейсбуке у друзей я случайно увидела его комментарий. Я ткнула пальчиком в имя, посмотрела фото, послушала новые песни с альбома. Гаина жил в Америке уже 25 лет, я знала, что у него было две группы, одна из которых «Карма» просто порвала Лос-Анджелес. Со временем он стал работать больше как композитор, занимался написанием и продажей музыки для фильмов, шоу и рекламы, чем занимается по сей день.

Но это я узнала позже, а тогда я сидела и думала о том, как же мне все таки познакомиться с ним?

И я сделала выстрел навылет, поняв, что внешностью, фигурой, или бюстом я вряд ли привлеку мужчину, который был во всех странах мира и играл со многими звездами…

Я послала ему свои стихи (благо, я вычитала в его интервью, что у него всегда были проблемы с поиском хороших текстов).

Одновременно, «хитрая я» поснимала со страницы все фото, где я не выгляжу на все сто, — смеётся Ирма, — не особо надеясь на ответ, я легла спать.

А утром обнаружила его письмо, где он хвалил мои стихи, просил прислать еще, спрашивал про мою жизнь и т.д.

Мы начали осторожную дружескую переписку, но каждый из нас потом признался, что было ясно, что эта переписка перерастет в большую любовь.

Я тогда была замужем. И, хотя брак мой уже трещал по швам, это было проблемой.

Валера тоже не был свободен (хотя был в разводе).

Мы жили по разные стороны океана…

НО КОГДА МЕНЯ ПУГАЛИ ТРУДНОСТИ?

Бог награждает упрямых — я всегда в это верила…

Через месяц он тайно прилетел в Москву, без гитары, просто познакомиться со мной…

Еще через два месяца пригласил меня в Америку, а в феврале 2017 мы поженились.

Я нашла свое счастье, покой, свой дом и своего человека…

Он любит мою дочь как родную, он радуется моим успехам, никогда не указывает, что мне делать, мы пишем новый альбом, работаем над проектом для Кореи, так как написанная нами песня стала там первой во всех хит парадах (на Ютубе «Rock and Roll Again»), а год назад сбылась ещё одна моя мечта – Нью-Йоркское издательство опубликовало мою книгу! Первая моя книга стихов и прозы, на двух языках, увидела свет! (наши треки уже есть в Ютубе – «Beyond The Edge», «Ritorno» и «My Fight»)

 
 

— Какая красивая история любви! Спасибо, что поделилась. Что ещё расскажет нам такая экстраординарная женщина?

— Спасибо за комплимент, к разговору про экстраординарность… Наверное, самый смелый поступок было рождение первого ребенка в 44 года…

Или мои поиски папы, которые увенчались успехом?

Или еще куча всяких «или»….

 
 

— Как ты переживаешь пандемию?

— Я живу как могу – как позволяют силы… никого не поучаю как жить, никому не советую и не указываю. За это время я выучила простой и универсальный рецепт счастья – не бояться. Не бояться чужого мнения, своих ошибок, не бояться быть непОнятым или осмеянным, не бояться выражать себя так, как считаешь нужным.

Для большинства «наших» людей чужое мнение важнее своего собственного.

Внутренняя несвобода и условности никогда не позволяют нам быть счастливым, я знаю на все сто.

До пандемии я много преподавала живопись и вокал, сейчас же у меня появилось время писать новую серию картин, я собираю материал для второй книги…

И, как уже говорила – мы пишем свой альбом…

«The name of my Game is Action», и никак иначе.

 
 
 

— Твои Рождественские шары восхитительны!

— Да, спасибо, теперь я начала делать праздничные шары с кристаллами Сваровски – уникальные, красивые подарки, каждый из которых требует отдельного подхода. Я придумываю им имена, расписываю каждый по разному, стараюсь использовать это время как медитацию…. И чувствую себя настоящим волшебницей.

 
 

— Твои пожелания нашим читателям.

— Возможно, моя история – это история Золушки, которая никогда не сдавалась. Но я точно знаю, судьба складывается так, как ты ее сложил.

Я люблю говорить:»Бог пишет о нас книгу и оставляет в живых тех героев, которые были ему интересны».

KEEP ON GOING!

 

Добавить комментарий